У столичній школі скандал: Директора і завуча звинувачують у цинічній крадіжці

Гроші на лікування десятирічної Жанни Антонюк в київській школі № 210 стали збирати ще два місяці тому. У січні за ініціативою батьків учнів в школі з'явилася скринька для збору коштів, а в кінці лютого було вирішено провести благодійний ярмарок, пише Катерина Копанева, «ФАКТИ», повідомляють Патріоти України.

— К этой ярмарке мы готовились три недели, — рассказывает «ФАКТАМ» волонтер и мама одной из учениц Ирина Пивень. — Дети рисовали плакаты, вместе с родителями пекли торты и булочки, а объявление о готовящемся мероприятии я заранее опубликовала в районной газете, чтобы все было законно. В ярмарке участвовал едва ли не каждый ученик школы, потому что дети знали, что вырученные деньги пойдут на лечение Жанночки Антонюк. Жанна сейчас как раз проходит химиотерапию, и наша помощь ей необходима. Мы надеялись, что удастся собрать крупную сумму. И у нас это получилось! По предварительным подсчетам, мы собрали больше 11 тысяч гривен. Но кто мог предположить, что у директора и завуча на эти деньги были совсем другие планы?

*Дети искренне захотели помочь заболевшей девочке — сами пекли торты и печенье для благотворительной ярмарки

Маленькую Жанну и ее маму Лену Ирина Пивень знает давно. Поэтому, когда с Жанночкой случилась беда, Ирина первая пришла на помощь.

— Мы познакомились, еще когда Жанна ходила в детский садик, в котором я работала, — рассказывает Ирина Пивень. — А потом Жанна с моей дочкой Лерой пошли в одну школу, оказались в одном классе и подружились. С тех пор Жанна и Лера не разлей вода. Девочки вместе ходили в школу, вместе проводили выходные. В декабре прошлого года Жанна была у нас в гостях, как вдруг ей стало плохо. Она побледнела, начала хватать ртом воздух, у нее участился пульс. Оказалось, такой приступ случился у нее уже не впервые. На зимних каникулах мама собиралась повезти ее на обследование. Но через несколько дней приступ повторился, и Жанночку забрала «скорая».

Результаты анализов были неутешительные. Оказалось, это онкология. В больнице сказали, что у Жанночки в грудной клетке новообразование. Сделав биопсию, определили, что оно злокачественное и это лимфома. Правда, тогда нас успокоили: заболевание в ранней стадии, без метастазов, а такое, дескать, хорошо лечится. На новогодние праздники Жанну отпустили домой.

То, что болезнь находится в начальной стадии, немного нас успокоило. Десятого января Жанночке исполнилось десять лет, они с Лерой провели этот день вместе. А на следующий день маме Жанны позвонили из «Охматдета»: «Срочно везите ребенка. У нее очень плохие анализы». Через три дня мы забрали справку с ужасным заключением — диффузная многоклеточная лимфома с поражением средостения и левой почки, третья стадия. Оказалось, обследование, которое Жанне проводили раньше, было неполным. А тут сделали томографию всего организма, и оказалось, что это рак лимфосистемы третьей стадии…

Мама не рассказывала Жанне, насколько тяжелое ее заболевание, — с трудом сдерживая слезы продолжает Ирина. — Но Жанночка сама все поняла. Еще на своем дне рождения, когда никто не знал, что у нее уже третья стадия, Жанна позвала Леру: «Я должна кое-что тебе сказать. Я очень тяжело больна. Ты знаешь, что такое рак?» Лера сказала: мол, слышала, что это очень тяжелая болезнь. «Она не заразна, поэтому ты можешь со мной общаться, — объяснила Жанна. — Но я долго пробуду в больнице, и мне будут вводить лекарства, от которых выпадают волосы и ресницы. А еще от этой болезни умирают». «Но ты не умрешь, — ответила Лера. — Мы тебя вылечим». «Весной будет тепло, и я не смогу ходить в шапке. Волосы не успеют отрасти, надо мной, наверное, будут смеяться. И над тобой тоже, если ты будешь ходить вместе с лысой девочкой. Ты не боишься?» «Я всегда хотела иметь длинные светлые волосы, — призналась Лера. — Но если над тобой будут смеяться, я возьму папину машинку и тоже побреюсь. Пусть смеются». Дедушка и бабушка Жанны, которые слышали этот разговор, ушли в другую комнату и долго плакали…

*О том, что Жанна Антонюк тяжело больна, стало известно в декабре прошлого года

Жанночке назначили семь курсов химиотерапии. Сама химиотерапия бесплатная, но требуется много сопутствующих препаратов, в том числе и очень дорогих. А Лена — мать-одиночка, живет очень скромно, у нее нет таких денег. Поэтому я сразу подключила всех, кого только могла. Написала об их ситуации в Интернете, рассказала в школе, стала искать доноров. Этот вопрос, кстати, актуален и сейчас. На каждый курс химиотерапии Жанночке требуется от трех до пяти доноров с I группой крови (резус-фактор положительный и отрицательный). Поэтому, если среди читателей «ФАКТОВ» найдутся люди, которые готовы сдать кровь для Жанны, мы будем им очень благодарны. (По этому вопросу Ирине можно позвонить по телефону (067) 742−81−57)

У моей Леры, кстати, I группа крови с отрицательным резус-фактором. Дочка хотела сдать свою кровь, но детей в качестве доноров не берут.

Недавно Лера сидела до глубокой ночи, что-то писала. Оказалось, вот это письмо: «Уважаемые взрослые, меня зовут Валерия. Прошу любой финансовой помощи для моей лучшей подружки Жанны. Она очень тяжело заболела. Ей нужны большие деньги на лечение. Я скучаю по ней и хочу помочь. Сейчас мое самое большое желание — побыстрее обнять ее, здоровую и счастливую. Нам по десять лет, но мы чувствуем и переживаем. Помогите нам, пожалуйста, побыстрее быть вместе. Бегать, дружить и быть счастливыми от того, что мы снова идем в школу, держась за ручки. С уважением ко всем, кто прочитал мое письмо. Большое спасибо всем, кто поможет».

Жанночка очень сильная. Эта мужественная девочка выдержала даже биопсию без наркоза. И я уверена, что она со всем справится. После первого курса «химии» опухоль уменьшилась на 72 процента. Это значит, что лечение выбрано правильно. Но чтобы его продолжать, нужны деньги. Именно поэтому мы и организовали ярмарку. А ящичек для сбора денег на лечение Жанны в школе установили еще в январе. Это была моя идея, и я хотела, чтобы он был прозрачным. Но директор школы заявила, что ей решать, каким будет этот ящик, и установила обычную деревянную коробку. Я не стала настаивать. У меня и мысли не было, что кому-то придет в голову наживаться на детском горе!

— Как прошла благотворительная ярмарка?

— Очень хорошо — вся выпечка была распродана. Дети большие молодцы, вложили в мероприятие всю душу. Освещать это событие мы пригласили журналистов «5-го канала». Вырученные деньги каждый класс отдавал завучу Алле Викторовне Малко. Вечером я позвонила ей, чтобы спросить, сколько денег нам удалось собрать. Она сказала: «Четыре тысячи 20 гривен». Я переспросила: «Сколько? Может, 14 тысяч?» Но завуч уверенно повторила: «Нет. Четыре тысячи 20 гривен». Я сказала ей, что этого не может быть. Только один наш класс собрал 1400 гривен! И у остальных классов выручка была не меньше. Я потребовала, чтобы завуч пересчитала деньги и через полчаса сообщила мне правдивые данные. Но когда я опять ей позвонила, ответ был прежним: четыре тысячи 20 гривен. Вместе с председателем попечительского совета мы побежали в школу, но там уже было закрыто. Это было в пятницу вечером. Завуч отключила телефон.

Пытаясь выяснить, сколько денег мы на самом деле собрали, я начала обзванивать других родителей. Мы насчитали не меньше 11 тысяч гривен. Каждый класс отдавал деньги завучу. Так куда же они пропали? В понедельник я пришла в школу не одна — со мной были родители других учеников. Мы принесли письменные заявления и потребовали объяснить, куда делись деньги.

Тогда директор и завуч собрали нас в актовом зале, и директор озвучила несколько версий. Первая была о налогах. Мол, они назвали такую сумму, чтобы не платить государству налог. Мы опешили: о каком налоге она говорит, если речь идет о благотворительной ярмарке? С каких пор такие мероприятия стали облагаться налогом? Тогда версия изменилась. Директор заявила, что это, оказывается, была не благотворительная ярмарка, а… празднование Масленицы. А поэтому, дескать, деньги собирали не на лечение девочки, а прежде всего на помощь школе. От этих объяснений у нас волосы встали дыбом. Как она может такое говорить, если о том, чему посвящена ярмарка, писали даже в газете? Мы специально публиковали объявление. «Ирина, зачем вы меня позорите перед всеми родителями? — обращаясь ко мне, возмутилась директор. — Да, мы провели ярмарку. Четыре тысячи отдадим больной девочке, а на остальные деньги мы решили купить в школу процессоры. Это обычная практика».

После этих слов родители уже не сдерживали эмоций. Потребовали, чтобы вскрыли ящик для сбора денег на лечение Жанны. И тут мы увидели, что на ящике нет замка, который мы установили! Кто-то его снял, а вместо этого заклеил коробку скотчем. А внутри мы обнаружили… 153 гривни! Коробка простояла в школе два месяца, и дети каждый день бросали туда деньги.

— Кто-то по две-три гривни, а кто-то — по 50 гривен, — рассказывает мама еще одной ученицы Марьяна. — Некоторым детям родители давали по 50 гривен на булочки, а они бросали эти деньги в ящик, чтобы помочь Жанне. Туда клали деньги и родители. И, насколько я знаю, даже в евро. За два месяца там должна была собраться приличная сумма.

— Тут-то я поняла, почему директор так возражала против прозрачного ящика, — продолжает Ирина Пивень. — Как только речь зашла об этом ящике, директор вспомнила, что ей нужна какая-то тетрадь, ушла и больше не вернулась. Осталась завуч. На каком основании они с директором сами вскрывали ящик, она так и не объяснила. В результате она буквально швырнула нам два кулька. Сначала с деньгами, вырученными с ярмарки. «Мы их даже не считали!» — заявила завуч. Но, открыв этот кулек, мы увидели, что купюры аккуратно сложены в порядке возрастания. Потом она бросила нам еще один кулек из-под бутербродов, с хлебными крошками внутри: «Вот ваш ящик!» Там было 900 гривен. Передать не могу, что мы все пережили в тот день. Как мы плакали! Какие к черту процессоры, если речь идет о спасении больной девочки?

*Сейчас Жанночка проходит третий курс химиотерапии, впереди — еще четыре

— Маме Жанны уже отдали вырученные деньги?

— Конечно, в тот же день. В общей сложности получилось почти 13 тысяч гривен. Для них с Жанной это очень ощутимая помощь. Мы не хотели рассказывать об этом скандале детям, но разве такое утаишь? Они сами все узнали. Моя Лера расплакалась: «Никогда не прощу этого директору».

— Мы, родители учеников, обратились в прокуратуру, полицию и в районное управление образования, — рассказала Марьяна. — Настаиваем, чтобы за такие вещи директора как минимум уволили. И привлекли к ответственности. Ведь она присвоила деньги, собранные на лечение ребенка! И есть еще много других моментов. Мы каждый месяц сдаем в фонд школы немаленькие суммы, а результата не видим. В школе гнилые трубы, течет крыша, поломан пол. У нас и раньше были подозрения, что деньги, которые мы сдаем, не используются по назначению. А случай с ярмаркой стал последней каплей.

Чтобы прояснить ситуацию, «ФАКТЫ» попытались взять комментарии у директора и завуча школы. Но директор Людмила Игнатюк, как только поднялся скандал, ушла на больничный. Ее мобильный телефон отключен, а домашний не отвечает. Завуч Алла Малко, которая, по словам родителей, вместе с директором выступала в актовом зале, тоже журналистам ситуацию не комментирует.

— Вы сейчас много чего надумали, — сказала Алла Малко журналистам ТСН.

— Сейчас Алла Викторовна тоже на больничном, — сообщили «ФАКТАМ» в киевской специализированной школе № 210. — Кстати, она уволилась с должности заместителя директора по собственному желанию. Остается работать в школе, но только учителем права.

— Идет служебное расследование, — сообщила заместитель руководителя управления образования Оболонской райгосадминистрации Татьяна Сухоловская. — Директор школы пока на больничном. О результатах расследования можно будет говорить только после его завершения.

А вот в полиции открывать уголовное производство не торопятся.

— Пока идет доследственная проверка, — прокомментировали «ФАКТАМ» в пресс-службе Оболонского райотдела полиции. — В Единый государственный реестр досудебных расследований информация еще не внесена. В данной ситуации директора школы можно было бы привлечь к ответственности по статье «Кража» только в том случае, если бы она не вернула деньги. Но деньги она вернула, поэтому открыть производство по этой статье мы не можем. Сейчас этот вопрос решается.